Биография доктора Евгения Тимофеева
Я родился в небольшом курортном поселке Горные Ключи в Приморском крае на Дальнем Востоке России в семье простых работающих родителей. Мой отец был архитектором и руководил отделом квартирно-эксплутационного хозяйства в одном из санаториев, построенных в поселке в советское время для людей, лечившихся знаменитыми источниками нарзана в этом регионе. Моя мать была диетологом и менеджером ресторана того же санатория. В детстве я мечтал стать архитектором, как мой отец, и встретить хорошую женщину, с которой можно создать семью, которая будет «хранить очаг» и заботиться о детях, как это делала моя мать. Однако этому не суждено было случиться.
В возрасте десяти лет я вернулся домой после игры с друзьями на улице и стал свидетелем того, как у моего отца случился инсульт. Это было началом его частичного паралича и пожизненной инвалидности. Это была первая сокрушительная встреча с тем что в психоаналитическом жаргоне называется Настоящим или Реальным, которая изменила для меня все. В одночасье идеализированный “другой”, олицетворявший совершенство, превратился в недееспособного человека.
Однако мой отец не был полностью сломлен инсультом. Он много работал над восстановлением подвижности, силы, координации и ясности внимания. Он восстановил свою независимость, смог подрабатывать случайными заработками, заботиться о доме и ферме, помогать семье и своим стареющим родителям и, самое главное, быть мне отцом. Его воля к жизни, настойчивость, трудолюбие и надежность вдохновили меня быть полезным тем, кто ищет пути через невозможное.
Однако мой отец не был полностью сломлен инсультом. Он много работал над восстановлением подвижности, силы, координации и ясности внимания. Он восстановил свою независимость, смог подрабатывать случайными заработками, заботиться о доме и ферме, помогать семье и своим стареющим родителям и, самое главное, быть мне отцом. Его воля к жизни, настойчивость, трудолюбие и надежность вдохновили меня быть полезным тем, кто ищет пути через невозможное.
| Узнав на примере отца, как можно безвозвратно потерять все, чем человек дорожит, я углубился в изучение главного человеческого затруднения – непостоянства – и путей работы с ним. Острое понимание непостоянства, возникшее в результате наблюдения за моим отцом, было лучшим учителем. До инсульта мой отец был спортивным, успешным и уважаемым человеком. После инсульта он потерял большую часть своего телесного контроля, средств к существованию и статуса. Границы между сознательным и бессознательным стали для него размытыми, что повлекло выплеск подавленной боли и вытесненных слов, что в свою очередь привело к разладу в нашей семье. Наблюдение за тем, как рушится и распадается то, что воспринималось как прочное и надежное, то есть семейная гармония, научило меня многому об «обратной стороне» обычных человеческих стремлений. С этого времени мне стало очевидно, что прочное счастье, мир и свобода не гарантированы в этом мире. Примерно в шестнадцатилетнем возрасте я получил предложение от дяди по материнской линии крестится в Русской Православной Церкви. Я всегда восхищался моим дядей и уважал его за его отзывчивость, доброту, трудолюбие и мудрость. Я согласился, зная, что он хранит в своем сердце мои интересы. Однако после крещения я быстро отказался от всякой связи с Церковью, поскольку ее язык и практика еще не находили во мне отклика. Более трезвому и зрелому пониманию Христианства было уготовлено произойти позднее. |
Чтобы найти выход из слишком очевидных экзистенциальных страданий, я решил путешествовать по миру и учиться у опытных людей.
Окончив школу с отличием, я поступил в университет во Владивостоке, чтобы изучать практические аспекты путешествий по специальности социально-культурный сервис и туризм. Это позволило мне посетить Китай, США, Индию и Юго-Восточную Азию.
Во время одной из таких поездок...
я получил известие о кончине моего отца. Его последние годы были отмечены постепенным ухудшением здоровья сердца. В конце концов, под давлением физической и душевной борьбы оно дало трещину, и мой отец ушел мирно, во сне. Это еще раз запечатлело в моем сознании неоспоримую истину неизбежной разлуки со всеми дорогими вещами и людьми.
Продолжая жить, постепенно накапливая опыт адаптации к разным культурам, разнообразного служения людям, изучая языки и, самое главное, практикуя искусства движения, я обнаружил практики, которые приносят действительную пользу в развитии качеств, необходимых для обретения прочных внутренних оснований.
Среди этих качеств наиболее важными были дисциплина, выносливость, способность «жевать горькое» и способность бесконечно концентрироваться на задаче. Эти качества были развиты благодаря тренировкам в Сётокан Карате и Шаолинь Гунфу. Точность, отработка метода до тех пор, пока он не преобразит самого себя, преданность делу, уважение к другим, товарищество и добрая воля перед лицом невзгод, полное выражение своей энергии — все это вытекает из практики боевых искусств.
Продолжая жить, постепенно накапливая опыт адаптации к разным культурам, разнообразного служения людям, изучая языки и, самое главное, практикуя искусства движения, я обнаружил практики, которые приносят действительную пользу в развитии качеств, необходимых для обретения прочных внутренних оснований.
Среди этих качеств наиболее важными были дисциплина, выносливость, способность «жевать горькое» и способность бесконечно концентрироваться на задаче. Эти качества были развиты благодаря тренировкам в Сётокан Карате и Шаолинь Гунфу. Точность, отработка метода до тех пор, пока он не преобразит самого себя, преданность делу, уважение к другим, товарищество и добрая воля перед лицом невзгод, полное выражение своей энергии — все это вытекает из практики боевых искусств.
Еще один набор полезных качеств пришел от занятий паркуром. Этика развития силы ради того, чтобы быть полезным для других, в сочетании со способом видения мира не с точки зрения ограничений, а с точки зрения препятствий, которые необходимо преодолеть, способствовал прикосновению к свободе, приближающейся к безграничной.
Занимаясь паркуром, я выходил наружу и бежал по улицам Владивостока, преодолевая любые возникающие препятствия: карабкаясь по заброшенным зданиям, взбегая вверх по крутым склонам, прыгая с крыш и лавируя среди толпы. Эта способность двигаться способами, выходящими за рамки стандартных, подкрепленная альтруистичными мотивами, помогла мне вырваться из хватки предписаний социума, языка и культуры того что в психоаналитическом жаргоне именуется “Другим”, не впадая при этом в обиду, нигилизм и уныние. Свобода выражать себя в полной мере стала прямым путем к обладанию желанием, не обусловленным “Другим".
Решив продолжить путь служения и самовыражения, я переехал в Шанхай. Я присоединился к группе друзей-единомышленников, которые основали паркур-бизнес, проводя занятия для детей и взрослых, реализую перформанс-проекты и выступая пионерами этой дисциплины в Китае. Путешествуя, практикуя, преподавая и выступая в разных местах Китая, я столкнулся с Даоизмом и Буддизмом, которые стали основными объектами моих дальнейших исследований и практики.
Решив продолжить путь служения и самовыражения, я переехал в Шанхай. Я присоединился к группе друзей-единомышленников, которые основали паркур-бизнес, проводя занятия для детей и взрослых, реализую перформанс-проекты и выступая пионерами этой дисциплины в Китае. Путешествуя, практикуя, преподавая и выступая в разных местах Китая, я столкнулся с Даоизмом и Буддизмом, которые стали основными объектами моих дальнейших исследований и практики.
Вскоре после путешествия из Китая в Индию и изучения там в течение нескольких месяцев предпосылок для медитации я вернулся в Россию, чтобы навестить своих родственников и помочь матери. Именно здесь произошло еще одно сокрушительное событие встречи с Настоящим. Моя мать скончалась из-за отравления углекислым газом, когда спала в маленьком флигеле на нашем участке, потому что основной особняк сдавался в аренду группе туристов, празднующих Новый год. Остаток той зимы я провел один в нашем семейном особняке, оплакивая потерю двух моих самых дорогих людей, рисуя, танцуя и тренируясь. Я взял за обыкновение каждый день подниматься на холм рядом с православной церковью, откуда открывался вид на поселок Горные Ключи, и практиковать там тайцзицюань в тишине и свежести морозного воздуха. Многие дорогие люди помогли мне в то время, напоминая мне о даре дружбы, добродетели сочувствия и подлинной открытости сердца, которая по-настоящему познается только тогда, когда сталкиваешься с утратой.
Еще не оправившись от шрамов потери, я вернулся в Китай, чтобы реализовать еще несколько паркур-проектов и совершить путешествие к священным горам Даоизма и Буддизма. Вскоре после этого я переехал в Мельбурн, Австралия, чтобы получить докторскую степень в области практики междисциплинарных искусств.
Еще не оправившись от шрамов потери, я вернулся в Китай, чтобы реализовать еще несколько паркур-проектов и совершить путешествие к священным горам Даоизма и Буддизма. Вскоре после этого я переехал в Мельбурн, Австралия, чтобы получить докторскую степень в области практики междисциплинарных искусств.
| Проект исследования, который я предложил реализовать, состоял из изучения концепции Реального разработанной французским психоаналитиком Жаком Лаканом. Разрушительные последствий встречи с Реальным, определение того, как превратить эту встречу в обогащающее и просветляющее событие стали объектом моего исследования. Изначально я выбрал боевые искусства, паркур и искусство выступления основными методами своего практически-ориентированного исследования. Продолжая работать в сфере различных двигательных искусств, включая контактную импровизацию, физический театр, традиционные транс-практики Юго-Восточной Азии и внутренние боевые искусства, я много путешествовал по Малайзии, Индонезии, Филиппинам, Индии и Китаю, выступая, делясь своими навыками и знаниями с другими, обучаясь у умелых практиков всех этих искусств. За эти годы исследований я уделил много внимания традиционной практике транса Юго-Восточной Азии в контексте современного танцевального выступления. Благодаря этой работе я пришел к осознанию преобразующего воздействия практики выступления на психику. Ценность искусства выступления в процессе оплакивания заключается в создании памятника на месте утраты, монумента, который экстернализует горе, тем самым позволяя принять его. Благодаря практике психофизического транса я развил способность получать доступ к тому, что в психоаналитическом жаргоне называется «говорящим телом» — слою самовыражения, в противном случае вытесненному привычными моделями движения и удерживания тела. Доступ к этому слою и отмена последствий «записи», оставленной подавленным означающим материалом, открывают пространство для спонтанности и устраняют многие блоки в теле. |
В процессе выступления, когда действия, вызывающие опыт катарсиса стирают грань между языком и тем, что не может быть названо, выступающий дает другим то, что прежде было сокрыто.
Раскрыться с силой, интенсивностью, щедростью и восторгом перед глазами другого, выдержать петлю связи взаимного влияния зрителя и выступающего, и искренне выразить то, что возникает как у исполнителя, так и у зрителя, являлось для меня путем честности и смирения. Врать во время выступления невозможно, потому что отсутствие искренности видно сразу. Если сердце человека обнажено и искренне, его намерение состоит в том, чтобы превратить разрозненные эмоции в серию действий, которые не только эстетически прекрасны, изящны и необычны, но и раскрывают что-то близкое возвышенному, внутреннему сиянию, скрытому под пеленой обыденной жизни. Выступление - это акт служения, который порождает благоприятные качества, рассеивает застой и депрессию, оживляет и вдохновляет людей.
Однако постепенно мое внимание стало смещаться в сторону тишины.
Примерно в это же время началась моя последовательная практика Буддийского пути. Встретив монаха из традиции Тхеравада в Малайзии, я прошел свой первый ретрит по практике Випассаны, который оказался одним из самых трудных опытов, которые я когда-либо пережил. Эта практика сделала стресс, связанный с материальностью и конечностью жизни, очевидным для меня. Это понимание открыло новый взгляд на Лаканово Реальное. Дело не в том, что Реальное по своей природе разрушающее и травмирующее. Скорее, именно наша диссосиация от Реального посредством фантазий, конформизма, развлечений, нарциссизма и постоянного стремления быть “кем-то” делают правду о страдании невыносимой, противостоит ей. Поэтому всякий раз, когда то что называется “дукка” прорывается через наше отчуждение в рамках обусловленной договорной реальности, нас разбивает на куски истинная реальность встречи. Продолжая практиковать в соответствии с этой точкой зрения, я постепенно устранил большинство последствий диссоциации - периодов потери осознанности при встрече с Реальным.
Первая благородная истина озвученая Буддой – это то, что мы упорно изгоняем непостоянство и связанное с ним страдание вовне, не желая ничего о нем знать, избегая его любой ценой, либо через пристрастия, зависимости, прокрастинацию, специализацию, отношения, либо просто через неведение относительно того, что вызывает тревогу и страх. Это приводит к само-ослеплению – не желая знать о себе самого сокровенного, мы смещаем осознание на что-то другое. И наоборот, если мы посмотрим на то, что вызывает стресс в теле и уме, мы заново откроем Реальное внутри. Увидев Реальное таким, какое оно есть, мы больше не разбиты, а озарены этой встречей.
Приняв с этого момента Путь Будды в качестве основного метода своего докторского исследования, я изложил практику, ведущую к открытию заново и воплощению Реального. В рамках своей диссертации я связал концептуальные структуры Лакана с Буддийскими принципами. Я показал то, как боевые искусства, паркур и искусство выступления могут применяться как «умелые методы» для преодоления пространств субъективности, иначе недоступных языку. Это продемонстрировало, как «лечение разговором», то есть психоанализ, может внести нюансы в традиционную практику Дхармы и может быть улучшено за счет работы непосредственно с телом посредством искусств движения. Междисциплинарная практика оказалась превосходной по сравнению с догматическими способами специализированных традиций в эффективном разрешении последствий травматического опыта.
Однако постепенно мое внимание стало смещаться в сторону тишины.
Примерно в это же время началась моя последовательная практика Буддийского пути. Встретив монаха из традиции Тхеравада в Малайзии, я прошел свой первый ретрит по практике Випассаны, который оказался одним из самых трудных опытов, которые я когда-либо пережил. Эта практика сделала стресс, связанный с материальностью и конечностью жизни, очевидным для меня. Это понимание открыло новый взгляд на Лаканово Реальное. Дело не в том, что Реальное по своей природе разрушающее и травмирующее. Скорее, именно наша диссосиация от Реального посредством фантазий, конформизма, развлечений, нарциссизма и постоянного стремления быть “кем-то” делают правду о страдании невыносимой, противостоит ей. Поэтому всякий раз, когда то что называется “дукка” прорывается через наше отчуждение в рамках обусловленной договорной реальности, нас разбивает на куски истинная реальность встречи. Продолжая практиковать в соответствии с этой точкой зрения, я постепенно устранил большинство последствий диссоциации - периодов потери осознанности при встрече с Реальным.
Первая благородная истина озвученая Буддой – это то, что мы упорно изгоняем непостоянство и связанное с ним страдание вовне, не желая ничего о нем знать, избегая его любой ценой, либо через пристрастия, зависимости, прокрастинацию, специализацию, отношения, либо просто через неведение относительно того, что вызывает тревогу и страх. Это приводит к само-ослеплению – не желая знать о себе самого сокровенного, мы смещаем осознание на что-то другое. И наоборот, если мы посмотрим на то, что вызывает стресс в теле и уме, мы заново откроем Реальное внутри. Увидев Реальное таким, какое оно есть, мы больше не разбиты, а озарены этой встречей.
Приняв с этого момента Путь Будды в качестве основного метода своего докторского исследования, я изложил практику, ведущую к открытию заново и воплощению Реального. В рамках своей диссертации я связал концептуальные структуры Лакана с Буддийскими принципами. Я показал то, как боевые искусства, паркур и искусство выступления могут применяться как «умелые методы» для преодоления пространств субъективности, иначе недоступных языку. Это продемонстрировало, как «лечение разговором», то есть психоанализ, может внести нюансы в традиционную практику Дхармы и может быть улучшено за счет работы непосредственно с телом посредством искусств движения. Междисциплинарная практика оказалась превосходной по сравнению с догматическими способами специализированных традиций в эффективном разрешении последствий травматического опыта.
Реальное является синонимом травмы...
Травма же представляет собой сложную и щекотливую тему, которой в наши дни уделяется много внимания. Взгляд на травму в рамках искусств совершенствования таков, что она является еще одним основанием для привязанности. Другими словами, травма - это наиболее осязаемый способ формирования ощущения самости. В то же время травма несет в себе потенциал для мгновенного пробуждения к истине непостоянства, неудовлетворительности и отсутствия самости в потоке казалось бы непрерывного опыта, который мы считаем самими собой. Травма создает разрыв в непрерывности переживания себя, тем самым открывая дверь к состоянию свободы от отождествлений. Это, несомненно, болезненное зрелище, однако, по завершении исследования, я пришел к выводу, что не следует отворачиваться от него, а вместо этого следует двигаться к нему, позволяя этому движению приносить облегчение и способствовать прозрению. Подход к травме без восхищения, негодования или ужаса, а со смирением, устойчивой осознанностью и капитуляцией, что ни коим образом не легко сделать, не только помогает интегрировать ее разрушительные последствия, но и предотвращает формирование вокруг нее дальнейших слоев «травмированного Я». .
Успешно защитив диссертацию, снабженную такими творческими работами как выступления и видео-практики, я почувствовал себя совершенно обессиленным. Это было не истощение от объема проделанной работы, а, скорее, форма разочарования соперничеством в академическом мире, где интеллект превращается в инструмент утверждения себя и получения признания.
Я не чувствовал в себе ни желания, ни энергии для продолжения каких-либо академических занятий, поэтому я решил работать в сфере поддержки инвалидов и людей страдающих психическими расстройствами в восточных пригородах Мельбурна, там где начинается горная гряда Ярра. Я жил на берегу реки Ярра, недалеко от крупнейшего Буддийского монастыря в традиции Тхеравада в Виктории. Я регулярно помогал в монастыре, принимал временное посвящение в монахи и практиковал Дхарму в компании хороших друзей, чьи устремления были однонаправленными с моими. Моя практика в то время состояла из випассаны, спокойного пребывания, поддержания элементов различных искусств движения, которые я изучал ранее, и множества методов совершенствования в рамках Даосских внутренних искусств. Развитие таких методов, как цигун, нэйгун, тайцзицюань, багуачжан и нэйдан, или внутренняя алхимия, оказалось эффективным для гармонизации тела, энергии и ума, приведения их в более подходящее состояние для духовного совершенствования. Работая таким образом над энергетическими и ментальными компонентами того, что составляет воплощенную реальность, а именно - Ци и сознание, - позволило мне продвинутся гораздо дальше психического уровня Реального, открывающегося посредством травмы и соприкосновения с тем, что не может быть определенно.
В этом заключается различие между психикой и тем, с чем работают посредством совершенствования. Как только основные характеристики невроза, а именно фантазии о полноте, отрицание влечения и подавление всего, что связано с материальностью и смертностью, устранены, субъект оказывается в состоянии культивировать путь и истину. На этом пути, больше не подчиняясь желанию и требованию другого, субъект непосредственно работает с телом, энергетикой, сознанием и феноменами, не рассматривая постоянно ни один из этих аспектов как «я» и «мое». Аспекты, составляющие воплощенную идентичность человека, развиваются линейно: более тонкий слой поверх более грубого, отражая тем самым универсальность и применимость пути для всех людей.
Успешно защитив диссертацию, снабженную такими творческими работами как выступления и видео-практики, я почувствовал себя совершенно обессиленным. Это было не истощение от объема проделанной работы, а, скорее, форма разочарования соперничеством в академическом мире, где интеллект превращается в инструмент утверждения себя и получения признания.
Я не чувствовал в себе ни желания, ни энергии для продолжения каких-либо академических занятий, поэтому я решил работать в сфере поддержки инвалидов и людей страдающих психическими расстройствами в восточных пригородах Мельбурна, там где начинается горная гряда Ярра. Я жил на берегу реки Ярра, недалеко от крупнейшего Буддийского монастыря в традиции Тхеравада в Виктории. Я регулярно помогал в монастыре, принимал временное посвящение в монахи и практиковал Дхарму в компании хороших друзей, чьи устремления были однонаправленными с моими. Моя практика в то время состояла из випассаны, спокойного пребывания, поддержания элементов различных искусств движения, которые я изучал ранее, и множества методов совершенствования в рамках Даосских внутренних искусств. Развитие таких методов, как цигун, нэйгун, тайцзицюань, багуачжан и нэйдан, или внутренняя алхимия, оказалось эффективным для гармонизации тела, энергии и ума, приведения их в более подходящее состояние для духовного совершенствования. Работая таким образом над энергетическими и ментальными компонентами того, что составляет воплощенную реальность, а именно - Ци и сознание, - позволило мне продвинутся гораздо дальше психического уровня Реального, открывающегося посредством травмы и соприкосновения с тем, что не может быть определенно.
В этом заключается различие между психикой и тем, с чем работают посредством совершенствования. Как только основные характеристики невроза, а именно фантазии о полноте, отрицание влечения и подавление всего, что связано с материальностью и смертностью, устранены, субъект оказывается в состоянии культивировать путь и истину. На этом пути, больше не подчиняясь желанию и требованию другого, субъект непосредственно работает с телом, энергетикой, сознанием и феноменами, не рассматривая постоянно ни один из этих аспектов как «я» и «мое». Аспекты, составляющие воплощенную идентичность человека, развиваются линейно: более тонкий слой поверх более грубого, отражая тем самым универсальность и применимость пути для всех людей.
Чтобы помочь другим приблизиться к этому измерению практики, я разработал этот ресурс — Воплощение Настоящего — дабы он послужил средством для формирования тела, энергии и ума, готовя их к встрече с Душой. Сама же встреча может произойти только по милости Духа. Материалы на этом сайте основаны на моем богатом опыте жизни, преодоления внутренних и внешних препятствий в поисках пути, встреч с бесчисленными тупиками, распознавания того, что ведет вперед, и практики в соответствии с этим. Мое стремление на сегодняшний день состоит в том, чтобы все живые существа могли найти свой путь к миру и свободе, утвердиться на этом пути и вверить себя Благодати, которая неизбежно движется навстречу тем, кто искренне стремится.
Выполняя свою работу, помогая людям, страдающим от инвалидности прокладывать свой путь через состояния, не поддающиеся лечению, которые, как часто говорил Лакан, характеризуют Реальное, всегда напоминало мне о моих родителях, об их тяжелой борьбе и неумолимом достоинстве в преодолении жизненных трудностей. Именно в моментах столкновения с препятствиями, которые невозможно преодолеть, человек наиболее верен Настоящему аспекту жизни.
Контакт с этим аспектом обнажает ограничение языка, науки и философии в понимании тонкого и бесформенного, разрушает предпочтения, взгляды и мнения, обескураживает стремление к власти и спорности и делает человека вновь нагим между небом и землей.
Истинное смирение, честность, преданность, стремлению к Божественному и доброта по отношению к ближним возникают из такой степени капитуляции перед лицом истины непостоянства, неизбежности смерти и необратимости естественного упадка жизненных способностей. На этой почве изнутри начинает сиять что-то другое, то, что никоим образом не затронуто страданием, то, что не принадлежит увядающему телу и часто смущенному разуму, то, что больше не полагается на свободно текущую энергию и открытость каналов. Этот пример Настоящего, отождествляемый с Душой, действительно достоин внимания.
Истинное смирение, честность, преданность, стремлению к Божественному и доброта по отношению к ближним возникают из такой степени капитуляции перед лицом истины непостоянства, неизбежности смерти и необратимости естественного упадка жизненных способностей. На этой почве изнутри начинает сиять что-то другое, то, что никоим образом не затронуто страданием, то, что не принадлежит увядающему телу и часто смущенному разуму, то, что больше не полагается на свободно текущую энергию и открытость каналов. Этот пример Настоящего, отождествляемый с Душой, действительно достоин внимания.